Кисточка порхает по ногтям, окрашивая их в черный цвет. Мелло с тоской смотрит на них, задумчиво кусая нижнюю губу. Он не знает, зачем это делает, ведь все равно завтра умирать. Он отчетливо осознает, что завтрашнего дня для него уже не будет. Он знает, что его сердце остановится и перестанет разгонять горячую кровь по жилам. Что его глаза закроются и никогда больше широко раскрытые очи цвета моря не взглянут на мир изучающим взором. Что ни одна мышца больше не будет повиноваться приказам остановившего свою непрерывную деятельность мозга. Что он больше никогда не сможет вдохнуть свежий воздух полной грудью.
Мелло это отлично понимает. Он всегда был готов к смерти, но не представлял, что ему суждено умереть так рано. А еще он знал, что если умрет, то попадет в ад. Двери в рай были наглухо закрыты для Мелло и на них висел тяжелейший замок, который он никогда не смог бы снять.
Он красит ногти в цвет своей тоски и смотрит на колыхающееся пламя свечи.
Немец протягивает руку с необсохшим лаком на ногтях и осторожно не то, чтобы касается, а скорее подставляет огню свой средний палец, и даже не морщится, когда огонь лижет его плоть, погруженный в мрачные мысли.
Пламя обжигает кожу, а в воздухе появляется неприятный запах, как при пожаре. Но Мелло все равно, он держит обожженый палец над ярким и горячим огнем, чувствуя, как там, внутри, пульсирует жилка, разгоняя кровь.
Он неожиданно убирает руку от огня и опускает голову. Сейчас Мелло хочет только одного - переписать свою жизнь. Схватить ручку, белый лист бумаги, и написать красивую, счастливую историю, которая начиналась бы со строки "Жил да был мальчик по имени Михаель, и были у него добрые мама и папа...".
Но Мелло знает, что жизнь дается раз и навсегда, и если так, то он проживет ее с достоинством.
Он подходит к окну и глядит на небо. Звезды особенно яркие сегодня, не так ли? Ему всегда казалось, что ночные "светлячки" - это души умерших людей, и он искренне верит, что где-то там, наверху, есть звезды его родителей.
Мелло уже взрослый, но даже он все еще верит в чудеса, только очень глубоко внутри, на задворках сознания.
Обожженый палец ноет, напоминая о реальности.
Михаель Кель уже свыкся с мыслью о смерти.

Спастись можно от всего, кроме своих мыслей.

От них невозможно убежать, но можно просто смириться с ними, как он и сделал...