| В день проведения ритуала «церемониальный зал» особняка Матерса был обставлен еще более зловеще и пафосно. Стол убрали, и в центре комнаты прямо на полу была начерчена пентаграмма, вписанная в круг. По кругу шла вязь древних заклинаний на иврите. В сегодняшнем ритуале участвовали не все, кто был у Самуэля вчера. Всего было семь человек, не считая Сиэля. Согласно требованиям ритуала, присутствующие были облачены во все черное. Стоя на коленях по краю круга, гости взирали на Матерса, проводившего ритуал. - Для сегодняшнего ритуала нам требуется доброволец, - произнес глава ордена, зловеще сверкая глазами. – Тот, чьей кровью мы призовем Повелителя Тьмы, который будет говорить устами этого человека. «Представление начинается», - подумал Сиэль, поднимаясь на одно колено. - Я готов, - произнес он решительно. «Какой бесполезный пафос, - думал мальчишка, пока Матерс привязывал его к стулу, поставленному в центр пентаграммы. – Сейчас он применит гипноз и введет меня в транс, а затем и их тоже, и они будут верить, что говорили с дьяволом... и все, как один, принесут завтра пожертвования ордену. Интересно, что великий маг планирует сделать, когда обман раскроется?» - Повторяйте за мной! – Матерс вскинул вверх руку с изящным серебряным кинжалом и принялся читать заклинание: - Взываю к Тебе, о Великий Хозяин Тьмы, Хозяин ночи, Хозяин зла. Заклинаю тебя именем Всемогущего Бога, явись ко мне, и выполни мою просьбу! Ритуал был насквозь липовый. Фантомхайв еле заметно усмехнулся. Сейчас-сейчас... стоит только Матерсу поднести нож к его коже, как... Появление Себастьяна было гораздо более эффектным, чем представлял себе Сиэль. Сначала он был тенью, мелькнувшей по стене, затем черной дымкой, закрутившейся, словно воронка в центре пентаграммы и, наконец, прямо в центре комнаты, над головой Самуэля появилась пара огромных красных глаз, окруженных черным туманом. - Вы звали, меня господа, - прогремел звучный голос. – И я пришел на ваш зов.
Лица членов ордена побледнели. Вряд ли они ожидали, что дьявол будет говорить с ними напрямую. Матерс, менее всего ожидавший такого поворота событий, дрожал, как осиновый лист. Сиэль с интересом наблюдал за спектаклем. Как ошеломленный Самуэль подносит кинжал к собственному горлу и делает на коже надрез. Как прекрасная золотоволосая Констанс Ла Рош, бледнея, теряет сознание. Как ее подхватывает на руки маркиз Хертфорд и вслед за остальными выбегает из зала, оставляя главу ордена лежать с перерезанным горлом в луже собственной крови. - Ты хватил через край, - недовольно окликнул Сиэль дворецкого, появившегося на пороге зала через несколько минут. – Зачем было убивать этого проходимца?
- Я не убил его, милорд, - рассмеялся Михаэлис, развязывая хозяина. – Это неглубокий порез, который бесследно затянется, как только мы покинем этот дом.
- Зато у Матерса отпадет всякое желание иметь дело со сверхъестественными силами, - с усмешкой заметил Сиэль. – Думаю, дело можно считать закрытым. * * * Сиэль стоит в напряжении, в ожидании, пока Себастьян медленно стаскивает с руки перчатку. Теперь это их новый ритуал. И, стоя на коленях на кровати спиной к дворецкому, пока руки мужчины неторопливо скользят по телу, освобождая его от одежды, Сиэль откидывает назад голову и кладет ее на плечо Себастьяна.
- Знаешь, - говорит мальчик тихо, - вчера, когда ты сказал мне о вечности... мне на секунду показалось, будто я разгадал тебя. Но ошибся. Ведь это лишь то, что ты хочешь, чтобы я видел, верно? То, что хочешь, чтобы я думал. С чего бы мне быть таким особенным? Снова и снова он воображал себя бабочкой в паутине. Нет, он больше не станет дергаться.
Решение было принято, и принято давно. И сейчас эта бабочка замерла, затаилась, в ожидании... что же будет с ней в самом конце? Его губы прохладные, мягкие... Ласково скользят по коже. Сиэль выгибает спину от удовольствия и тихо стонет, поворачивая голову назад, в надежде на поцелуй. - Мне просто интересно, - шепчет он еле слышно, - может ли дьявол... можешь ли ты... любить?
- Прикажите мне, мой лорд... – отвечает Себастьян, скользя губами вдоль шеи мальчика, - и я полюблю вас так, как не любил еще ни один смертный... прикажите – и во мне вспыхнет страсть, не снившаяся ни одному демону мира, одно слово – и я весь твой до конца вечности. «Он дразнит меня, дразнит... Он прочел все в моем сердце и теперь знает, как меня задеть. Любовь. Самая уязвимая, самая тонкая струнка, которую я прячу так глубоко, что даже и забыл, как звучит это слово... любить кого-то...» Ни одному человеку еще не удавалось выиграть в эту игру. Дьявольские правила, побег не возможен. Сиэлю Фантомхайву это было известно, как никому другому. Но что он сможет получить от сделки, вот вопрос. И мальчик был уверен, что никто из ранее заключавших контракт, еще не заходил так далеко. - Продолжай, - шепчет юный граф своему слуге.
|
