0.

На улице было солнечно, птицы завывали свои уже так надоевшие монотонные трели, и ничего бы не омрачало его настроения, если бы не разбитая губа и вывихнутая правая рука. У Хаширамы кулак был тяжёлый, а прицел с прищура левого глаза - точный, даже годами отточенная реакция не помогла, поэтому сейчас губа Мадары напоминала огромных размеров мак, а сами глаза превратились в прицельные молнии, стреляющие по всему без разбора.
Девочка с мальчиком, лет четырёх, завидев на горизонте разъярённого двоюродного брата, быстро собрали все свои игрушки и слиняли, дабы не попасть под диапазон ока Мадары. Сам же парень на лицо нацепил непроницаемую маску безразличия и вечного пофигизма, однако родню, живущую с ним все свои четыре года, было не обмануть, и дети прекрасно понимали — быть беде.
Обычно Мадара обходился крушением пары сотен деревьев. После таких вот бурь их деревня, как правило, увеличивалась, так как расчищенную территорию нужно было занимать. Такие бури происходили два-три раза в год и всё бы хорошо, но если разъярённому парню кто-то попадался на пути.… В общем-то, обвинять Мадару было не в чем, так как ни трупов, ни даже ошмётков одежды так и не находили.
Как ни странно, но если вспомнить о родословной отпрыска славного клана Учиха, то его такое раскованное поведение становилось непонятным. Ведь если судить по таким всплескам, Мадара не придерживался этикета, чего аристократия его семейства просто не могла позволить, и парня давно бы уже пароли или даже изгнали из клана, чего, к недоумению и бурному волнению жителей деревеньки «Без имени», не происходило.
Причинам гнева одарённого отпрыска древнего клана почти всегда(или всегда) служило только одно слово… При упоминании «Сенджу» парня передёргивало, но когда он слышал и второе — «Хаширама» это действовало на него подобно «Фас!» хорошо натренированной и мореной голодом пару недель собаке. Когда же сам носитель столь длинного и, по мнению того же Мадары, бестолкового имени оказывался в поле его зрения, Учиха стойко держался, пока отпрыск столь же уважаемого и древнего клана не начинал кривляться и выводить его из себя.
Никто не знал, почему Хаширама одним только своим присутствием заставлял терять самообладание самого холоднокровного из клана, да и сам Мадара делиться явно не собирался. Однако ничего из этого не влияло на репутацию ни того, ни другого.
Оба были востребованы и уважаемы. Девушки бегали за ними толпами, а когда проходился по улице кто-то из них, то тут, то там слышались томные вздохи. И оба абсолютно не обращали на это внимания, больше интересуясь древней литературой и техниками, которые они учили с остервенением и неприсущим больше никому воодушевлением.
Казалось бы — они настолько похожи, почему бы не сдружиться? К тому же, если учесть тот факт, что старейшины их кланов уже давно пытаются найти общий язык. И наверняка с каждым из них об этом проводили ни одну воспитательную беседу, но всё было напрасно, хотя немного и помогало.
Теперь, при встрече, Хаширама и Мадара чакру почти не использовали, сводя к минимуму разрушения родной деревни, но от этого их бои не становились ужасными в меньшей степени. У каждого в глазах горела ненависть, каждый хотел уничтожить другого. Расходились они обычно, когда понимали, что набрали слишком много публики. Оба с увечьями, оба злые, как голодные волки, оба обещающие себе в следующий раз прибить другого, плюя на то, что потом будет с самим собой. Но если Хашираме было куда идти и те, кто мог помочь ему зализать свои раны, то у Мадары такой роскоши не было. Казалось, сами стены его дома источали холод и безразличие, и даже то, что главной стихией клана был огонь, не помогало согреть огромное поместье.
Когда Мадара после очередной драки с Хаширамой ступал на порог – дома никого не было, потому что все знали, что сейчас он начнёт крушить всё подряд, и даже собственный отец был не в силах остановить слишком одарённого отпрыска. Вот она – цена гениальности. Но кто бы мог знать, что крушил Мадара не из-за ублюдка-Хаширамы, как он называл его сам, а из-за них. Из-за своей семьи. Из-за тех, кто не оставался здесь, с ним, чтобы помочь вправить больную руку, чтобы прижечь распухшую губу.
Несколько раз он ради любопытства, избитый, отправлялся за не менее изувеченным Хаширамой, и его разрывало от боли, когда он видел, как к его врагу со всех ног мчится его младший брат. Табирама встречал брата чуть ли не после того, как тот сделала шагов десять от места битвы и, бесконечно кудахча, как наседка над своими цыплятами, позволял брату опереться на себя. Приобняв за плечи, буквально тащил до поместья Сенджу. А там, у ворот, его ждали близняшки, двоюродные сёстры с кучей бинтов наперевес и, так же кудахча, как и младший брат Хаширамы, только завидев их, подбегали и сразу же принимались за дело.

Мадара недоумевал.

Почему они ведут себя так? Почему его сёстра и братья не помогают ему так же? Почему..? Почему..? Почему..?!

Однако потом, он понял, что просто у него — Клан, а у Сенджу — Семья, и это бесило. Бесило, потому что он не понимал, чем этот недоносок заслужил такое к себе внимание, столько заботы. Почему его родной младший брат ни разу не помогал ему. Почему он даже ни разу не просил его показать какую-нибудь новую технику, как это делала Табирама, а сам, стирая в кровь руки и вечно ломая себе что-нибудь и делая до кучи ошибок, пока не найдёт правильный угол и разгадку техники, тренировался. Однако к своим шестнадцати годам, Мадара уже окончательно смерился с этим, и изменить ничего не пытался. Стал считать, что забота и нежность, проявляемая к Хашираме его роднёй — это слабость, которая того, в конце концов, погубит, но зависть, со временем незаметно переросшая в слепую ненависть, осталась.

Сегодня исключений Мадара не ждал и шёл в конец деревни полностью готовый к тому, что никого не застанет. Готовый опять, по привычке разнести пару сотен деревьев и пол поместья, а потом с чистой совестью лечь спать, но какого же было его удивление, когда кто-то тихо вскрикнул и, подбежав к нему со спины, положил руку на плечо и тихо спросил:

— Вам… Вам помочь?

Мадара резко обернулся и с удивлением уставился в изумрудные глаза девушки с необычным, розовым цветом волос.

— Помочь… — в изумлении повторил он слово, что девушка, видимо, приняла за согласие и поднесла руку к его лицу. Глаза заволокла пелена зелёного тумана. Стало тепло.

Девушка отняла руку от его лица и провела в нескольких сантиметрах от его тела, нахмурилась и вымолвила:

— У Вас два ребра сломано и рука вывихнута. Чтобы я смогла Вам помочь, нужно куда-нибудь присесть.

Мадара усмехнулся.

А он-то думал, почему дышать так сложно?

С интересом рассматривая девушку, парень кивнул, от чего голова тут же пошла кругом и он пошатнулся. Ничуть не смущаясь, девушка подхватила его подмышки и потащила к одинокой прогнившей скамейке, прислоненной к стене одного из домиков. На улице была тишина, ставни были везде заперты.
Усадив его, девушка сразу же стала расстегивать его рубашку, из-за чего левая бровь Мадары неосознанно поплыла вверх. Заметив это, девушка усмехнулась и пояснила:

— Через одежду сращивать кости не умею.

Закончив с его одеждой, она подняла руки к его груди, и те, к его недоумению, обволокло зелёным туманом, а грудь стало приятно щипать.

— Что это? — удивлённо спросил он, глазами указывая на её руки.

Девушка тихо усмехнулась и незамедлительно ответила:

— Я лечу Вас. «Медицинские техники», что-нибудь такое слышали?

Он кивнул и ответил:

— Слышал и даже сам владею несколькими из них, но… Я ни разу не видел ничего подобного… — нехотя сказал он, так как признавать степень своей непросвещённости ох как не хотелось.

Девушка заметно напряглась и, подняв на него настороженный взгляд, поинтересовалась:

— Что, вообще не слышали?

Он качнул головой, не понимая, почему она так напряглась. Это ведь наоборот хорошо — владеть техниками, о которых никто и понятия не имеет. Хотя может она просто не хотела себя рассекречивать, да и учитывая то, что она решила помочь ему… Вполне возможно, что она не местная.

— Вы не отсюда? — спросил он, когда она уже перешла к его руке. Признаться, он был удивлен, когда она и правда срастила ему рёбра, о каких-либо даже отдалённо похожих техниках он и не слышал.

Девушка как-то грустно усмехнулась и ответила, всё ещё возясь с его вывернутой рукой.

— Я из Страны Огня, но да, Вы правы, здесь я проходом…

— Так у Вас задание?

— Нет. Я просто путешествую, — она поморщилась.

— Путешествуете? Одна?

Она кивнула и, последний раз дёрнув его за руку, отстранилась.

— Всё в порядке. Если не секрет, то кто это Вас так?.. – поинтересовалась она, испытующе вглядываясь ему в глаза, чем ещё раз удивила Мадару.

Учихам боялись смотреть в глаза. Даже те, кто не знал об их принадлежности к этому негласно проклятому клану, подсознательно боялись их тяжёлого, всё знающего и от этого опасного взгляда. А она хотела прочитать что-то по его глазам! Это было и забавно и в то же время жутко.

Кем же она должна была быть, чтобы пытаться найти что-то в глазах, которыми смотрит смерть?

Мадара поморщился. Отвечать на этот вопрос не хотелось.

— Если вы не хотите, я не настаиваю, — вдруг сказала девушка.

— Можно узнать Ваше имя? — спросил Мадара и теперь уже сам пытался прочесть в её глазах хоть что-нибудь. Однако ничего кроме бесконечной доброжелательности там найти так и не смог.

— Конечно! Сакура Сиёко но Дже*! — она протянула ему руку. — А Вы…

— Мадара Учиха, — ему показалось, или в её глазах правда на мгновение вспыхнул гнев? Или страх?

Парень пожал протянутую руку, не переставая вглядываться в изумрудную глубину доброжелательности.

— Наверное, можно и на «ты»… Мы, вроде, одного возраста… — добавил он, так как этот фарс «Вы», «Вам», «Вас», ему уже порядком надоел. Ох, если она сейчас назовёт его «Мадара-кун», то он прибьет её на месте.

Ранее перебитое удивлением раздражение и злость стали возвращаться. И будто почувствовав это, девушка просто кивнула.

Посчитав, что какая-то там девчонка, даже та, которая вылечила его, не может требовать себе столько Его времени, Мадара встал со скамейки, сухо поблагодарив девушку, пошёл прочь. Ему ещё нужно кое-что сделать. Да и ещё раз посетить библиотеку не мешало бы. Кажется, он пропусти что-то очень важное и вполне возможно, что дзюцу, которое она использовала чтобы вылечить его было не Семейным, а распространенным, просто не все могли его использовать и поэтому забыли… Хотя… Это было бы слишком странно…

Сакура сидела на скамейке и сверлила взглядом удаляющуюся спину Учиха Мадары. Всё прошло как нельзя лучше. Она смогла заинтриговать его. Девушка усмехнулась.

— Ну ищи-ищи… Вот только вряд ли ты что-нибудь найдёшь…

* — «Лечащий всё под ряд». Если переводить с нам. б. диалекта то — «северный маг» или «северная медицина». В созвучие с «Сакура» — «лечащая вишня» ну или что-то типа того.