«Наруто, этот дурачок, что любит тебя, он никак не может отказаться от своего обещания — вернуть Саске, не замечая того, что лишь губит себя».

— Наруто, спасибо, но я сама сделаю то, что когда-то поручила сделать тебе, — тоненькие, еле заметные струйки слез покатились по щекам. Сильный ветер растрепал короткие розовые волосы, зеленые глаза были мокрыми, но куноичи резко вытерла их руками. Она — Харуно Сакура, когда-то ранимая и слабая девчонка, сейчас является сильным ниндзя Конохи. Нет, сейчас она не та размазня, что была раньше. Она больше не плачет по пустякам, но, тогда почему при упоминании одного имени Сакура становится слабой? Харуно все еще не забыла его, все еще любит его. Но сейчас, сегодня она стала сильной, сегодня она убьет его, чего бы ей это не стоило. Сделав это, Сакура облегчит жизнь Наруто и себе. Нет, только не себе, свою жизнь она сделает еще хуже, чем раньше, но тогда зачем идти по этому пути? Да лишь потому, что она знает, что ей не победить Саске, лишь потому, что сердце уже взяло контроль над разумом. Куноичи идет туда, чтобы увидеть Учиху, услышать мелодию его голоса, пусть даже эта мелодия будет жестокой и завораживающей каждым своим звуком. Идет для того, чтобы принять смерть от его руки, умереть, пусть позорно, но на его глазах.

И вот, он перед ней — человек, который вызывает дрожь в коленях, парень, заставляющий цепенеть все тело молодой куноичи. Их глаза встретились. Нет, зачем она так сделала? Зачем сглупила, посмотрев прямо в глаза с активированным шаринганом? Сакура так и стояла, не отводя взгляда от брюнета. Тонкая, но хорошо заметная слезинка прокатилась вниз по щеке, оставив за собой мокрую дорожку.

— Хм, — усмехнулся он.

«Вот дура, я ведь сильная. Нет, не плакать, только не перед ним», — но еще одна слеза, словно назло своей хозяйке, предательски скатилась по щеке.

— Хм, — вновь послышалась его усмешка.

В мгновение Учиха оказался перед ней. Отшвырнув Харуно к огромной глыбе, парень приблизился к ней. Ловким движением одной руки он обхватил ее запястья и высоко поднял над головой девушки. Следующим движением парень приблизился телом к ней, заключая между собой и глыбой, не давая возможности шевельнуться.

— А ты все такая же слабая, Сакура.

— Отпусти, — лишь и смогла прошептать куноичи. — Саске?

— Что? — с издевкой спросил шиноби.

— Отпусти.

— А ты этого хочешь? — еще с большей издевкой спросил брюнет. — Я задал тебе вопрос.

В следующий момент Сакура почувствовала его обжигающее дыхание у себя на плече. Саске легонько, словно пробуя кожу на вкус, коснулся губами ее ключицы, затем нежно провел языком до ушка, слегка прикусив его мочку.

— Я спросил тебя, ты хочешь, чтобы я тебе отпустил? — не отстраняясь от девушки, спросил брюнет. — Не молчи, я ведь продолжу, пока ты сама не скажешь, что хочешь этого, — парень вновь припал губами к ее шее, обжигая чувствительную кожу.

— Саске-кун, я... — голос предательски дрожал, глаза были широко распахнуты, по телу проходила сильная, но приятная дрожь. Розоволосая не могла его оттолкнуть, не могла заставить себя сказать, что хочет, чтобы он отпустил ее. Нет, она могла, но не хотела, тело и мозг словно обрели общий разум, жаждя его близости, его прикосновений, дыхания. Запах Учихи дурманил сознание Сакуры. Она поддавалась ему, хотела пробовать и пробовать его, словно это был ее наркотик. Нет, не наркотик, от него можно отвыкнуть, а его запах был чем-то большим, чем просто привязанность, без него было просто невозможно, словно без воздуха. Теперь куноичи не пыталась скрыть своих слез, она открыто дала понять свои чувства. А ведь обещала себе, что устоит перед ним, не заплачет. В низу живота стало тепло, было ощущение, что там произошел какой-то взрыв, от которого в разные стороны разлетелись сотни золотых, таких же как взрыв, бабочек.

— Ты осталась такой, какой и была, Сакура. Слабая, ни на что не способная девчонка, — парень резко отстранился от зеленоглазой, от чего та почувствовала, что тепло, которое дарил ей Саске куда-то пропало. Тело девушки содрогнулось и бессильно упало на землю. Черная бровь изящно поднялась вверх. Кинув свое последнее «хм», Саске скрылся в черном тумане, который резко появился из неоткуда и также быстро исчез, вслед за шиноби.

— Саске-кун, — тихо сказала Харуно, все еще лежа на земле. Слезы текли, не переставая. Тело болело от прерванных ощущений: да, животный инстинкт не на шутку разыгрался в девушке. Она так и не двигалась, пролежав неизвестно сколько времени. Усталость и боль заставили Сакуру заснуть.

Шиноби бежал прочь, прочь от своих желаний. Ее близость вызвала непонятную гамму чувств и желаний. Ее запах лилии, хрупкое тело, которое лишь от одного прикосновения все сильнее манило к себе, отзываясь на каждое его прикосновение, нежную кожу — все это парень не мог выкинуть из головы. Он мог узнать какая она, только лишь прикоснувшись к ней. Саске почти полностью ослеп, проклятый Мангекю шаринган чуть ли не полностью лишил возможности видеть. А как сейчас он хотел увидеть, какой она стала, без помощи шарингана рассмотреть ее всю. Даже воспользовавшись силой своих глаз, он видел только ее силуэт и потерявшие былой блеск розовые волосы. Лишь для этого он так ее встретил, но, кто знал, что эти прикосновения так подействуют на Учиха? Никто, даже он сам. Ему хотелось побольше о ней узнать, изучить ее вдоль и поперек, не понятно что, но что-то заставило его остановиться. Саске со злостью ударил по стволу дерева, стоявшего рядом.

— Почему я думаю о ней? Ведь она как все коноховцы. Я должен ее убить, заставить почувствовать ту же боль и одиночество, что испытал я. Но тогда, почему я не могу выкинуть эту чертову Харуно из головы?! Парень еще сильнее ударил по дереву, да так, что, сидевшие на ветках птицы, разлетелись. В глазах активировался шаринган.

— Нет, Сакура! Ты еще ответишь за все!